Я создала эту НКО много лет назад, и начиналось все с помощи семьям, из которых социальные службы забирали детей. Мне попалась на глаза газетная заметка о русскоязычной матери, которая покончила с собой из-за того, что социальные службы забрали у нее двухлетнего ребенка. Заметка меня потрясла, возможно, еще и потому, что у меня был третий сын такого же возраста.
Это были 90-е годы, время “большой алии”, когда в страну приехало около миллиона новых русскоязычных репатриантов и нагрузка на все государственные структуры оказалась почти неподъемной. Вникнув в проблему, я увидела, что такая экстремальная мера как изъятие детей далеко не всегда оправдана и зачастую связана с отсутствием общего языка (репатриант не владеет ивритом, а сотрудники госструктур не говорят по-русски), непониманием менталитета и незнанием законов. В результате – травма и для ребенка, и для родителей.
Приведу только один пример.
Учительница похвалила ученика, который добросовестно делает домашние задания, и в ответ услышала: “Мама сказала, что, если я не буду делать задания, она меня убьет”. В этот день ребенок не вернулся из школы домой. Учительница, не знающая, что в русскоязычных семьях “убью” зачастую означает “отругаю”, привлекла социальные службы и полицию. С ее точки зрения, существовала реальная угроза для ребенка. А маме просто никто никогда не сказал, что в Израиле есть слова, которые в адрес ребенка нельзя произносить ни при каких обстоятельствах, это закон. И никому нет дела до того, как разговаривали с вами ваши родители в России много лет назад.
Я создала группу взаимопомощи из 50 волонтеров-репатриантов, и она впоследствии стала основой НКО “Маген Мишпаха”. Деятельность нашего волонтерского движения сразу попала в поле зрения русскоязычных депутатов Кнессета. Их помощь была для нас очень важна, так как только с ними мы могли попасть в специальные центры, где дети, изъятые из семьи, находятся до заседания суда. Нам нужно было увидеть ребенка и успокоить родителей.
Скоро меня начали приглашать на заседания Кнессета, посвященные проблемам семьи и детей. Там я познакомилась с множеством русскоязычных общественных деятелей, и у каждого из них была своя программа по улучшению той или иной сферы. Но они не владели ивритом, а на профильных комиссиях Кнессета им никто особо не помогал. Поэтому я стала посещать все заседания комиссий, так или иначе связанные с репатриантами, чтобы помогать с переводом.
В результате ко мне попадала информация о широком круге проблем, иногда требующих срочного решения. Сопровождая людей, не знающих иврита, в банки, социальные службы, другие государственные учреждения, мы с волонтерами “Маген Мишпаха” видели, что проблемы подстерегают репатрианта буквально на каждом шагу. И дело даже не в чьем-то злом умысле, хотя нашим подопечным доводилось встречаться и с недобросовестными чиновниками, и с нечестными квартирными хозяевами. Я привлекла к работе в нашей НКО квалифицированных юристов, педагогов, людей, знакомых с работой государственных структур. Сама я проводила жизнь в основном в автобусах, иногда за день бывала на трех-четырех встречах в разных городах. Мой номер телефона расходился среди новых репатриантов и стал чем-то вроде горячей линии.
Уже позже, когда мы официально зарегистрировали НКО, мы создали настоящую горячую линию с круглосуточным многоканальным телефоном. Получая обращения, наши операторы сразу сортировали проблемы на такие, которые можно решить, обратившись в конкретное ведомство, и такие, решение которых требует участия нескольких государственных структур. В этом случае мы тоже брались помогать. Нам было важно, чтобы человек, обратившийся к нам, не слышал в ответ: “Это не наш профиль”.
Было понятно, что работа с отдельными случаями нужна и важна. Но количество обращений росло, наших людских ресурсов просто не хватало. Тогда возникла мысль о работе с группами, где репатрианты получают необходимую информацию о том, с чем они неизбежно столкнутся: аренде квартир, банковских услугах, взаимодействии с Битуах Леуми. Я прочитала довольно большой цикл лекций. Иногда эти лекции проходили в форме ответов на вопросы из зала. На что обратить внимание, когда смотришь квартиру для аренды? Что делать, если из Битуах Леуми неожиданно пришло письмо о долге в несколько тысяч шекелей с угрозой заблокировать банковский счет? А как быть, если счет уже заморожен, и негде взять деньги на еду?
Примерно в это же время мы открыли группу взаимопомощи для родителей, где люди могли задать вопросы педагогам и психологам, обсудить свои проблемы и просто пообщаться друг с другом.
Чтобы помочь репатриантам с преодолением языкового барьера, мы организовали курсы иврита с квалифицированным преподавателем по зуму.
Но главной точкой приложения наших усилий была и остается семья. В последние годы одним из самых важных наших проектов стал проект “Встреча”. Он появился из-за многочисленных обращений родителей, чьи дети столкнулись с проблемой интеграции. Дети не могли интегрироваться в школе, завести друзей, все свободное время проводили в одиночестве.
Чтобы помочь таким детям, мы открыли клубы “Встреча” в Хайфе, Бат-Яме и Реховоте. При более плотном взаимодействии с детьми и родителями мы увидели, что примерно у половины детей есть особенности в развитии, которые проявились на фоне стресса от смены страны. Мы поняли, что это проект инклюзии, предполагающий создание параллельного пространства, в котором дети могли бы успешно взаимодействовать. Это огромная работа, в которой участвуют психологи, специалисты по сенсорной интеграции, наши кураторы, работающие в инклюзивных группах. Мы совместно разрабатываем путь интеграции для каждого ребенка. Сейчас у “Встречи” уже 14 отделений в разных городах страны. Инструкторы детских и подростковых групп проходят годичный курс обучения, где получают в том числе “дорожные карты” для работы с каждой особенностью развития.
Скажу немного о том, что такое инклюзия. Это кажется мне необходимым потому, что в современных системах образования под маркой инклюзии нам в действительности представляют сегрегацию. Детей с особенностями изолируют в маленьких классах и, хорошо если на час в день, приводят к обычным (нейротипичным) детям в сопровождении помощника учителя. И это в лучшем случае, потому что нередко особые дети обучаются в специализированных интернатах.
В результате особые дети оказываются не подготовленными к жизни после школы. У нас в Израиле есть даже НКО, которая обучает выпускников интернатов элементарным навыкам, необходимым для самостоятельной жизни. Теоретически в 21 год, когда молодые люди с особыми потребностями заканчивают спецшколы, они могут жить самостоятельно, получая индивидуальную поддержку. На практике многие их них поселяются в хостелях (тех же интернатах, только уже для взрослых).
А ведь многие “особые люди” фантастически талантливы. Они нужны общество, но общество должно помочь им, с раннего детства обучая их жить вместе с нами, предоставляя им возможность работать, творить, быть причастными.
Не случайно специалисты ЮНЕСКО описывают инклюзивное общество как тип социальных отношений, при которых различия между людьми рассматриваются не как угроза стабильности, а как ресурс для взаимного обогащения.
Приведу пример из нашего опыта. Когда из-за коронавируса вся страна была вынуждена сидеть по домам, многие НКО, работающие с детьми, попросту закрылись. Нас же спасли дети-аутисты, которые задолго до эпидемии научились жить, не выходя из дома, общаться через компьютерные программы, игры, обучающие сайты. Они открыли нам свой мир и научили жить полноценной жизнью без того, к чему все мы привыкли.
Мы уверены, что проект “Встреча”, помогающий прежде всего детям, одновременно способствует улучшению внутрисемейных отношений. Об этом говорят и дети, и родители. Приобретая навыки общения в группах под ненавязчивым руководством наших кураторов, дети успешно применяют эти навыки в семье, в школе, на улице, словом – в повседневной жизни. И от этого становится лучше и им самим, и окружающим.
Не так давно мы начали устраивать для детей каникулы за границей. Мы уже побывали в Чехии. Весной планируем поездку в Словакию и Польшу, а летом – в Венгрию.
Групповые занятия и поездки, безусловно, важны и полезны. Однако нет, наверное, семьи, в которой не знали бы, что такое кризис в отношениях с детьми. И здесь нужны индивидуальные консультации. Нам удалось открыть курсы специалистов по детско-родительским отношениям в педагогическом колледже имени Давида Елина. Люди, окончившие этот курс, получают востребованную профессию, лицензию и международный сертификат, который дает им возможность удаленно работать по всему миру. Важно сказать, что этот курс полностью адаптирован к потребностям репатриантов. Занятия ведутся с синхронным переводом, есть возможность слушать лекции в записи, то есть получение профессии не мешает, например, занятиям в ульпане. Важно и то, что пройти курс можно за один год.
На этом курсе у нас произошел интересный случай, хорошо иллюстрирующий понятие инклюзии. Участники курса слушали лекцию израильского профессора в прямом эфире. Это стало возможным, благодаря большой работе по обеспечению синхронного перевода в обе стороны. Студенты также могут смотреть лекции в записи с субтитрами на русском языке. Прямо скажем, не каждый новый репатриант уже преодолел языковой барьер, и мы помогаем здесь тоже. Один из студентов задал вопрос, на который лектор не смог ответить. Напомню, что в данном случае ученики это люди с хорошим образованием и большим опытом работы. В результате на вопрос ответил другой студент. “Спасибо, – сказал профессор. – Я всю жизнь искал ответ на этот вопрос”. Мы наглядно видим то самое взаимное обогащение, о котором мы говорили.
Обучение специалистов по детско-родительским отношениям мы считаем чрезвычайно важным, потому что этот проект позволяет решить целый комплекс серьезных проблем, с которыми сталкиваются многие репатрианты. В данном случае речь идет о людях, получивших в стране исхода качественное гуманитарное университетское образование или даже ученую степень. Меняя страну, такой человек надеется, что его знания и умения пригодятся на новом месте. Однако без иврита ему смогут предложить либо уборку, либо уход за стариками. Конечно, со временем иврит появится, но на работе, не соответствующей его возможностям, человек впадает в депрессию и теряет квалификацию. И в семье такой человек, мягко говоря, не подарок.
Получилось так, что, начав свою деятельность с одной локальной семейной проблемы, НКО “Маген Мишпаха” пришла к тому, что участвует в решении государственной проблемы адаптации новых репатриантов. К нам постоянно приходят новые замечательные люди. Каждый год появляются новые проекты и обучающие курсы. В этом году мы добавили 4 филиала “Встречи” для подростков, и в мае открываем для семей курс кейсменеджмента по посттравме. К сожалению, эту потребность даже объяснять не надо. И репатрианты, получившие знания и сертификат, смогут помочь стране, которая так нуждается в этом.
Конечно, гладким наш путь выглядит только на экране компьютера или телефона. С препятствиями мы сталкиваемся практически ежедневно, но многолетний опыт помогает их преодолевать. Мы сотрудничаем с министерством социального обеспечения и министерством образования, а также с Битуах Леуми. И я, вместе с волонтерами и талантливейшими сотрудниками НКО, стараюсь оперативно отвечать на потребности, возникающие в стране.
